Эскимо с Хоккайдо

Продавец, не обращая внимания на мою болтовню, взял в руки в журнал и, оттопырив нижнюю губу, начал листать его преувеличенно бережно, словно оценивал старинную рукопись.

– Двадцать тысяч йен,  – объявил он наконец, опустив журнал на прилавок и глядя мне прямо в глаза. Двести американских долларов.

– Да полно, друг,  – заспорил я.  – Это же не первое издание «Смерть приходит за архиепископом»[53].

– Посмотрите на дату.

Я посмотрел: это был выпуск следующего месяца.

– Библиографическая редкость,  – с удовольствием сообщил продавец.  – Мой друг работает в типографии, где печатают «Мощный аккорд Японии». Когда Ёси умер, они остановили тираж. Этот номер никогда не попадет на прилавки. Друг мне сказал, таких всего штук пятьдесят, не больше.

– Так что же он лежит у вас в картонной коробке?

– Неправильно положили,  – пожал плечами он.

– Послушайте,  – воззвал я.  – Пройдет десять лет, сменится еще с полдюжины Ёси. В лучшем случае – если ему очень повезет,  – память Ёси уцелеет в качестве ответа на вопрос телевикторины. В любом случае «Мощный аккорд Японии» не расходится на букинистической ярмарке азиатских периодических изданий как горячие пирожки. Готов заплатить вам семь тысяч йен – но только потому, что вы мне нравитесь.

– Вы не настолько нравитесь мне, чтобы уступить вам журнал дешевле, чем за пятнадцать тысяч.

– Может быть, я нравлюсь вам настолько, чтобы уступить его за десять?

– Вообще-то нет,  – сказал паренек.  – Но так и быть – если вы сразу уйдете.

Среди токийских продавцов такого грубияна еще поискать, так что лично мне паренек пришелся по душе. Я немного поразмыслил, представляя себе, какую рожу скорчит Чак, наш кливлендский бухгалтер, когда я попытаюсь терпеливо разъяснить ему, за каким чертом мне понадобилось покупать стодолларовый журнал о гитаристах.

– По рукам, друг.

Он пробил чек, я выложил денежки на пластиковый поднос. Парень искусно завернул журнал в четыре слоя тонкой бумаги, упаковал его в изящную коробочку, засунул коробочку в коричневый бумажный пакет, коричневый бумажный пакет засунул в другой пакет, побольше, с логотипом магазина. По моим подсчетам, на упаковку пошло примерно восемьдесят деревьев.

Но я не стал читать парню лекцию о бережном отношении к окружающей среде. Просто взял пакет и пошел к выходу, протискиваясь среди полок с никому не нужными книгами.

– Кстати,  – крикнул я с порога,  – в конце книги ее ребенок умрет. От истощения.

– Все мы умираем от истощения,  – меланхолически ответил парень.  – А вы и книгу эту не читали. Вы вообще книг особо не читаете, судя по всему.

Крепкий орешек. Конечно, я бы нашелся, что сказать, но надо же время от времени дать детям выиграть. Я снова засунул стодолларовый журнал о гитаристах подмышку, вышел из магазина и направил подошвы своих ботинок к ближайшему поезду до станции Синдзюку.

За последние сутки мне довелось пообщаться с рок-звездами, увлекающимися кикбоксингом, и купить журнал из будущего. Теперь я направлялся в стрип-бар в сомнительном районе. Если посмотреть на мою жизнь под верным углом, она покажется просто роскошной. Роскошь из дешевых, готов признать, но не моя вина, что в Японии нынче упадок.